РИМСКАЯ АГЕНТУРА И ВЕЧНОЕ НАКАЗАНИЕ
1.
То, что моя мать была осуждена и отбывала реальное заключение, я узнал год назад, когда мне было 62 года, когда прочитал на этот счёт документы из Челябинской женской зоны. До этого с юности эта тема звучала от бабушки, но я тогда не очень понимал, в чем была суть момента. Для меня, в пору когда мне было 15 лет, осуждение матери было чем-то вроде выговора на работе, штрафами, короче, в голове у меня не было, что она реально сидела на зоне. И каково же было моё изумление в 62 года, когда год назад мне в руки попал документ с места заключения. Изумлению моему не было предела.
Дело в том, что бабушка проклинала в инциденте моего биологического отца, который вошел в конфликт со следователем, который взял и от обиды свалил всё на мать. Мать, простая деревенская девчонка, работала в 19 лет в магазине простой продавщицей, а афера заключалась, говоря по-простому, в подделке бумаг, что слабо мыслится руками простой продавщицы. Мать отпустили досрочно, но печать судимости у неё осталась на всю жизнь. Только сейчас я понял её переживания, что она не вступила в партию, куда активно двигал её мой второй отец, ветеран войны, очень авторитетный человек в городе. Она не смогла вступить в партию из-за этой самой судимости, что было для неё очень серьёзным переживанием и переживанием моей отца, который был до мозга костей партийным человеком.
То есть осуждение оказалось на всю жизнь! И даже отбывание наказания не снимали судимость, черная печать оставалась навсегда. То есть осуждение оказывалось не на период заключения, а на всю жизнь. Получается, это система формировала целую прослойку вечных изгоев, проклятых, отщепенных навсегда. И вот как повернулась рука у следователей и судей осудить несмышлёную девчонку на всю жизнь — большой вопрос к системе в целом. Но сейчас вопрос пенологический (по науке о наказания): на каком основании отбывание наказания не оканчивается до конца жизни.
Теперь дальше. Мать умерла. И что же, получается, это пятно переносится на детей, то есть на меня? Вроде бы можно повинтить палец у виска, мол, Магнитов, ты совсем по поводу римского фашизма в нашем судопроизводстве и следствии повернулся. Хорошо. Но вот мне предлагают для работы в большом учреждении заполнить анкету. А там требование отметить судимости родственников! И что вы на это скажете? То есть наказание римской банды становится вечным? – более того, родовым проклятием!
Гениально придумали иезуиты для борьбы с аборигенами провинций.
2.
Можно сказать, ну, это мнительность.
Моя бабушка, — это размазано в моей памяти несущественными пятнами, которые я сегодня собираю воедино, — ненавидела Сталина и большевиков, почему постоянно спорила с дедом, просталинцем, ветераном войны. А жизнь вокруг была хорошей, счастливое детство в Миассе, и однажды я просил у тётки, почему бабаня так ненавидит советскую власть? Дело было в Месягутово в году в 72. И тетушка, немного подумав, мне рассказала всю жуть истории нашей семьи. В разгар войны бабаню посадили за то, что она отлучилась с поля домой покормить младшего сына, моего дядю. На полгода. Пока она сидела, её сын, мой дядя, брат моей матери, умер. Меня эта история потрясла, и я больше никогда не винил бабаню за наезды на советскую власть. А когда она выиграла у меня фундаментальный спор о крушении СССР, она стала моим учителем жизни и культовой фигурой. Но нюанс в том, что тётка мне сказал, что бабаня винила себя, свою судимость в осуждении моей матери, то есть дочери.
Это надо проверить, но этот факт мне известен – судимость родителей играла роль в осуждении детей. Тогда получается перед нами римский агент для судебного геноцида. Напомним, что геноцид – это уничтожение гена, генетики, рода, обобщенно говоря, народа.
Фашизм всегда отличался именно установкой на геноцид провинции. А значит сам факт геноцида говорит о том, что у нас свирепствует римская система геноцида изнутри!
Нам это зачем?
